Тайна Бутлегера, или Операция "Ноктюрн" - Страница 72

— Можешь выбросить их в окно.

С насмешливым видом Контатти опустил стекло и сделал вид, будто и в самом деле хочет бросить чемоданчик, но остановился:

— Так выбросить?

— Выброси!

Контатти вышвырнул чемоданчик в окно. Холодный ветер встрепал ему волосы.

— Чем ты его набил? — равнодушно спросил Юрек. — Нарезанной бумагой?

— Да нет, там носки, трусы… всякое мое старое белье. — Он закрыл окно и снова отпил из бутылки. Казалось, хорошее настроение внезапно покинуло его. — Мерилен… Еще немного, и я бы окончательно влюбился в нее.

— Ты? — Забрав у него бутылку, Юрек опять глотнул водки.

— Ее наивность меня восхищала, — объяснил Контатти с мечтательным выражением лица. — И ее хитрость, инстинкт самосохранения, попытки выглядеть беспристрастной, эти ее нравственные терзания… Спорила, рассуждала, всегда как-то реагировала… Очень красивое животное.

Глаза его, как и у Юрека, сверкали. Лица у обоих уже побагровели от алкоголя.

— Мы тоже красивые животные, — сказал Юрек. — Быстрые, жестокие…

— Лесные животные…

— Ночные животные…

— Она думала, что спасется, если будет шантажировать меня… Думала, что спасу ее из любви, — продолжал Юрек, с трудом разглядывая дорогу. — И в какой-то момент я даже всерьез подумал об этом.

— Знаю.

— Нет, в этом случае мне не удалось превратить квадрат в круг.

— Все сделано правильно, — сказал Контатти. — ЦРУ, КГБ, английская разведка все равно разыскали бы ее, кем бы она ни была, блондинкой или шатенкой. И она не выдержала бы электрических разрядов Суханова…

— Или инъекций Уэйна. — Юрек потянулся за бутылкой.

— Хватит, ты же за рулем.

— Хочешь один допить бутылку?

— Обижаешь.

На повороте машина пошла юзом, заскрипели тормоза, их крепко мотнуло, но в последний момент Юрек все же сумел выйти на прямую, переключил передачу и, прибавив скорость, снова заговорил:

— Это животное едет на бензине, мы — на водке, но все мы сделаны из стали. Прибавлю скорость, машина расплавится. А мы уже расплавились.

— Но не Шабе.

— Шабе сделан не из такой плохой стали, как мы. Он из золота. Сияет. Большевик, последний оставшийся экземпляр. — Юрек выпил еще и отдал товарищу бутылку с остатком водки на донышке. — Мир вертится благодаря ему. Все меняются, продаются, предают… Но если где-то сказано, что все должны предать, то он последний, кто это сделает…

В гостиной на вилле английского посла Шабе набрал номер телефона и, когда ему ответили, попросил:

— Соедините меня, пожалуйста, с мистером Уэйном… Я — лицо, которое может его интересовать… У меня есть для него предложение… Да, в это время… Мистер Уэйн?.. Мне известно, что вы разыскиваете одну вашу дорогую подругу и одновременно вашего сотрудника. Давайте увидимся… Я знаю одно идеальное для такой встречи место… Тихое, нейтральное… Вилла английского посла… Да, в Марино… Наша беседа будет поучительной и полезной, надеюсь. Поэтому приглашаю и вашего гостя… Да, вы правильно меня поняли. Без мистера Суханова можете не приезжать… Если мы хотим кое-что прояснить и провести хорошую сделку, нужно встретиться всем троим. — И он положил трубку, не дожидаясь ответа.

Тем временем «фиат» мчался в ночи на бешеной скорости. Дорога была опасной: сплошные повороты, спуски и подъемы. Юрек был отличным водителем, вел машину умело, но бесшабашно. Контатти пошарил на заднем сиденье, извлек еще одну бутылку водки и зубами вскрыл ее.

— Сколько времени понадобится Суханову, чтобы отыскать нас?

— Это зависит от нас с тобой. И от Шабе.

— В таком случае я сказал бы, что мы можем пить совершенно спокойно. — Он глотнул водки.

— Не питай иллюзий.

— Я и не питаю никаких иллюзий, — ответил Контатти, протягивая Юреку бутылку. — У КГБ великолепные антенны в Варшаве. Они все узнают рано или поздно.

Юрек выпил, и его охватило какое-то мрачное веселье. Он скрипнул зубами:

— Сукины дети! Прекрасная логика! Мистеру Брежневу угодно вернуть своего Форста? И сразу же появляется Хаген для мистера Картера, занявшего теплое местечко Рейгана! А мы?

— А мы схватим его за одно место, уж извини за такое выражение, во имя пролетарского интернационализма! Маленькие поляки не в счет, как не в счет и маленькие англичане, маленькие итальянцы…

— На свете существуют только они. Две страны, два великих государства.

— Большие силы, маленькие силы — это закон.

— Ах вот как? — воскликнул Юрек, тыча пальцем в Контатти. — И тогда знаешь, что я с тобой сделаю? Я убью твоего Хагена!

— И великие государства останутся с носом! — воскликнул Контатти.

Они весьма крепко опьянели. Они кричали, жестикулировали, то и дело переходя от веселья к унынию.

Юрек выпил еще.

— Станут ругаться, кусать друг друга до крови, есть друг друга. — Он покачал головой. — Съедят и нас с тобой.

Контатти выхватил у него бутылку:

— Какой чудный будет праздник! Замечательный! Живыми! Возьмут нас живыми! Советские, чтобы вручить нас американцам, а американцы, чтобы передать советским.

— Живыми, но испорченными.

— Как отношения между Польшей и Советским Союзом.

— Они устроят нам такое же вторжение, как в Чехословакии.

— Сожгут наши города.

— Отправят всех поляков в Сибирь.

Контатти комически изобразил испуг. Несмотря на пары алкоголя, его голова все же сумела сформулировать некую оптимистическую мысль:

— Хорошо еще, что теперь Папа поляк.

— Думаешь, поможет?