Тайна Бутлегера, или Операция "Ноктюрн" - Страница 47

Когда сухой звук выстрела прорвал тишину, лица Форста и Хагена были еще в центре линзы затылок в затылок. Из отверстия в виске брызнули кровь и мозги. Фрэнки Хаген, американец, упал, сраженный насмерть.

Форст остался невредимым. Он мгновенно оценил ситуацию и бросился к своим. Сотрудники КГБ подхватили его и прикрыли собой, сомкнулись вокруг, подобно ежику, когда к нему прикасаются.

Поднялась невероятная суматоха. Топот, беготня, тревожные крики, ругательства. Вспыхнуло множество огней, вокруг заметались лучи мощных прожекторов. Охранники КГБ держали автоматы наготове, намереваясь защищаться. Меддокс и другие сотрудники ЦРУ, казалось, обезумели, а Гаккет орал, чтобы никто не стрелял.

Уэйн первым поспешил в конец взлетной полосы — там, менее чем в ста метрах от самолетов, прожектор высветил Юрека в форме стюарда. Агенты ЦРУ набросились на него.

— Не стрелять! — на бегу заорал Уэйн.

Юрек поднял руки вверх вместе с ружьем. Подойдя к поляку, Уэйн ткнул ему в грудь автомат:

— Брось ружье, сукин сын! Брось!

Освещенный ярким светом прожекторов, Юрек уронил ружье и остался стоять с поднятыми руками.

Старый Шабе, опираясь на балясину, опустил свое ружье. С невозмутимым, как всегда, лицом он направился к наружной лестнице ангара, как вдруг зазвучал сигнал рации.

— Всем сторожевым постам! Всем сторожевым постам! Тревога. Перехожу на прием.

— Четырнадцатый пост, прием. Прием заканчиваю, — спокойно ответил старик и начал спускаться с крыши, не отрывая взгляда от восточной взлетной полосы, которая теперь опять была освещена как днем и походила на потревоженный улей. Множество машин неслось туда со всех сторон, и вой сирен вспарывал ночную тишину.

Уэйн, запыхавшийся, потрясенный, изо всех сил рванул Юрека за воротник. Тот не оказал никакого сопротивления.

Подъехали два джипа. Уэйн и двое агентов потащили Юрека и швырнули в джип. Вскочив на подножку, Уэйн велел водителю ехать в зону обмена.

И машина умчалась.

Шабе легко спрыгнул на землю и вышел из ворот на дорогу, проходившую вдоль служебных зданий аэропорта. Контатти и Мерилен в напряженном молчании ожидали его в машине с погашенными фарами. Шабе заглянул к ним в окно.

— Этот сумасшедший убил американца и позволил взять себя, — сообщил он и тотчас исчез.

Контатти едва пришел в себя от изумления:

— Видно, это и в самом деле судьба. — Он посмотрел на Мерилен, та словно окаменела. — Значит, он жив. Вы ведь этого хотели, не так ли?

Тем временем Шабе сел в свой «мерседес» и тронулся с места. Контатти поехал следом, и вскоре они оказались на автозаправке. Тут старик вышел из машины и, подойдя к сетчатой ограде, отделявшей заправку от поля, крепким ударом снес одну из ее опор, которую повредил еще раньше, до начала операции. Потом свернул сетку так, чтобы можно было проехать.

Садясь в «мерседес», он взглянул на виадук и автостраду, ведущую в Рим. В радиусе одного километра машины карабинеров уже блокировали все дороги.

Шабе проехал через проем в сетчатой ограде. Машина, подпрыгивая на неровной земле, вскоре исчезла во мраке. Контатти выехал следом, но притормозил, вышел из машины и поставил сетку на место.

Вокруг советского самолета сложилась чрезвычайная ситуация. С автоматами в руках агенты КГБ оберегали Рудольфа Форста, стоявшего у трапа. А американские агенты, тоже с автоматами наперевес, со всех сторон окружили самолет. Дейв Гаккет, один из главных руководителей ЦРУ, прибывший из Вашингтона для проведения обмена разведчиками, держась на расстоянии, начал переговоры с руководителем советской команды, упрямым полковником Сухановым. Оба давно знали друг друга. Разговаривали они по-английски.

— Повторяю, мы не можем передать вам Форста из-за того, что наш Хаген убит. — Гаккет жестом указал на ярко освещенное фарами безжизненное тело Фрэнки Хагена, лежавшее на земле между двумя самолетами. — В этих условиях очевидно, что операцию по обмену необходимо считать приостановленной.

— У нас тут не Вьетнам, Гаккет. Вели своим людям немедленно опустить стволы.

— Смотри, Суханов, я ведь прикажу стрелять, если сейчас же не отдашь мне Форста!

— Мы гости свободной и независимой страны. Или я ошибаюсь? — с сарказмом ответил Суханов. — Где итальянские власти? Они командуют в Риме или ты устанавливаешь тут порядки?

— Речь идет не о порядках, а о порядочности, Суханов! — заорал взбешенный Гаккет. — И у тебя есть только один способ продемонстрировать добрую волю КГБ — отдать Форста. Или придется считать, что вы нас обманули!

— Мы не несем никакой ответственности за этот печальный инцидент. Обмен организовали вы. Мы выполнили все поставленные условия, поэтому Форст — наш.

Суханов сделал знак, и его люди, прикрывая собой Форста, повели его вверх по трапу. Гаккет в ярости выпустил в воздух автоматную очередь.

— Стоять, черт побери, всем стоять!

Русские остановились.

— Это нелепо! — закричал Суханов. — Это провокация! Это ловушка!

— Ловушка вашего изобретения, поскольку мы оказались в ней жертвами.

— Мне неведома игра, которую вы затеяли, но я хорошо знаю свой долг, — ответил Суханов более спокойно. — Если будете стрелять, ответим, и ответственность будет возложена на вас. Мое правительство уже в курсе, мы доложили по радио обо всем, что тут происходит.

Русские, все так же прикрывая Форста, повели его дальше вверх по трапу.

Американцы стояли, держа их на прицеле, и только ждали приказа, но Гаккет не решался его отдать, лихорадочно соображая, что же делать. Наконец, черный от злости, он процедил сквозь зубы: